- Артикул:00201785
- Автор: Гриневич Г.С.
- ISBN: 5-94494-034-4
- Издательство: Ладога-100 (все книги издательства)
- Город: Москва
- Страниц: 206
- Год: 2005
Развернуть ▼
Автор, известный своими работами по дешифровке древних рукописей, расшифровал тайное откровение легендарного старца Фёдора Кузьмича, под именем которого, как полагают, скрывался русский император Александр Первый. В результате на суд читателей представлен своеобразный исторический детектив-расследование с непредсказуемым результатом.
Книга Г.С.Гриневича написана в доступной, популярной манере и будет интересна всем любителям истории нашего Отечества.
Введение
За первые 17 лет после смерти Петра Великого на престоле Российской империи сменились четыре государя: вдова Петра - Екатерина Первая (1725-1727); его малолетний внук - Петр Второй (1727-1730); племянница Петра - Анна Иоанновна (1730-1740), ее внучатый племянник, младенец Иоанн Антонович (1740-1741), после смерти которого престол перешел к дочери Петра - Елизавете.
Прежде чем взойти на престол, Елизавета Петровна долго раздумывала и колебалась, но, наконец, решилась и "поздно вечером 24 ноября 1741 года послала за гренадерами любимого Преображенского полка" (29, с. 47). Явившиеся в ночи гренадеры на кресте поклялись Елизавете в верности и ушли "собирать роту во всякой готовности и тихости" (29, с. 48). Елизавета, надев кирасу поверх платья, в сопровождении Воронцова, Лестока и Шварца - своего старого учителя музыки, направилась в казармы Преображенского полка, а затем - в компании гренадеров -ворвалась в спальню правительницы Анны Леопольдовны, которую та делила с фрейлиной Менгден. Анну Леопольдовну и девицу Менгден посадили в сани и увезли во дворец Елизаветы Петровны. Туда же в других санях отвезли маленького Иоанна Антоновича и его новорожденную сестру Екатерину.
Когда детей усаживали в сани, Елизавета, "взявши на руки свергнутого ею императора, целовала его и говорила: "Бедное дитя, ты вовсе невинно, твои родители виноваты" (29, с. 48).
Так началось царствование Елизаветы Петровны, продолжавшееся двадцать лет "не без славы, даже не без пользы" (29, с. 48) для России. Брауншвейгское семейство, с почетом отправленное на родину, в Голштинию, было задержано в Риге.
В конце 1741 года в Россию прибыл тринадцатилетний сын старшей дочери Петра I Анны и герцога Карла-Фридриха Голштейн-Готторпского, внук сестры Карла XII Петр-Ульрих. Через год он был объявлен наследником российского престола, "яко по крови нам ближайший" (29, с. 50), наделен титулом Великого Князя. После того как он опасно заболел, Елизавета Петровна в отчаянии вспомнила об Иоанне Антоновиче, томившемся в крепости Дюнамюнде под Ригой. Петр выздоровел, однако состояние его здоровья и страх перед претендентом на престол Иоанном заставили императрицу срочно заняться поисками невесты для Петра.
А "Брауншвейгское семейство" на всякий случай перевели из Дюнамюнде в Ранненбург, а оттуда в Холмогоры, под Архангельск, где Анна Леопольдовна скончалась. В начале 1756 года пятнадцатилетнего Иоанна Антоновича переведут в Шлиссельбургскую крепость. Позднее, уже при Екатерине Второй, в 1767 году подпоручик Смоленского пехотного полка, охранявшего крепость, Василий Яковлевич Мирович вознамерится освободить томящегося в заключении Иоанна. Но когда в сопровождении солдат своей полуроты он ворвется в каземат, то увидит распростертое на полу тело заколотого претендента на престол, а рядом - капитана Власьева и поручика Чекина, приставленных к Иоанну. Они объяснят Мировичу, что "пролили невинную кровь по своему долгу и по указу" (29, с. 96). Капитан и поручик будут поощрены, Мирович казнен, а Екатерина, наконец, избавится от важного соперника.
Невесту для Петра-Ульриха, ставшего Петром III, найдут не сразу. Вначале в жены ему предлагалась одна из дочерей английского короля. Это устроило бы и Францию. Кто-то хлопотал за саксонскую принцессу Марианну, чтобы противопоставить Франции и Пруссии союз России с Австрией и Саксонией. Елизавета Петровна склонялась в пользу Уль-рики, сестры Фридриха И. Но прусский король под благовидным предлогом отказал, рассчитывая выдать сестру за наследника шведского престола. "Ничего нет хуже, - писал Фридрих II, - как пожертвовать принцессою королевской крови, чтобы оттеснить саксонку" (29, с. 51). Придумали другой вариант: "Из немецких принцесс, могших быть невестами, принцесса Цербстская более всех годилась для России и соответствовала прусским интересам" (29, с. 51).
По матери она принадлежала к Голштейн-Готторпскому княжескому роду, по отцу - к еще более мелкому Ангальт-Цербстскому. Ее отец Христиан-Август верой и правдой служил прусскому королю: был командиром полка, комендантом Штеттина и дослужился до фельдмаршала. Дед - Фридрих-Карл, женатый на сестре Карла XII, погиб в сражении, а его сын женился на Анне, старшей дочери Петра I. Их сын Петр-Ульрих, наследник российского престола, и стал женихом принцессы.
В самом начале 1744 года четырнадцатилетняя Софья Фредерика Августа со своей матушкой покинули Берлин и, "окутанные глубокой тайной, под чужим именем, точно собравшись на недоброе дело, спешно пустились в Россию" (29, с. 52).
Пышная свадьба Петра Федоровича и Екатерины Алексеевны - так стали звать Софью Августу после принятия православия, - состоялась 21 августа 1745 года. Но судьба не обещала ей счастливого брака. Отношения с мужем сразу не заладились, а со временем становились всё хуже и хуже. "Однако самые тяжелые уроки шли не со стороны мужа - с ним она кое-как уживалась, настоящей же тиранкой Екатерины была "дорогая тетушка" - Елизавета Петровна" (20, т. V, с. И).
В 1754 году Екатерина Алексеевна родила сына Павла. Узнав о рождении внука, обрадованная двоюродная бабка Елизавета Петровна, у которой не было своих детей, приказала тотчас же принести новорожденного к ней, и с этого дня колыбель мальчика находилась в спальне императрицы. Мать увидела сына лишь на восьмой день. Елизавета Петровна никому не доверяла внука, даже матери, которую ребенок видел редко, да и то в присутствии Елизаветы или ее приближенных. Мальчик часто хворал - в комнатах было жарко натоплено, а его колыбель, обшитую изнутри мехом черно-бурой лисицы, накрывали еще и одеялами, боясь, как бы наследник не простудился.
Детство Павла прошло в заботах одинокой и любвеобильной бабки, но без материнской ласки и тепла. Мать оставалась для него малознакомой женщиной и со временем всё более отдалялась. Когда наследнику исполнилось шесть лет, ему отвели крыло Летнего дворца, где он поселился со своим двором и с воспитателями. Обер-гофмейстером при нем был назначен Никита Иванович Панин, "человек замечательный, хорошо образованный и с передовыми взглядами" (29, с. 13).
После смерти Елизаветы Петровны в конце 1761 года императором был провозглашен Петр III, "сохранивший всю узость мысли и мелочность интересов, в которых был воспитан и вырос; его трусость сочеталась с беспечностью. Он боялся всего в России, называя ее проклятой страной. На престоле он стал еще более голштинцем, чем дома" (34, т. V, с. 211).
Такой государь не снискал популярности у подданных, и вскоре при дворе возник заговор против Петра III в пользу Екатерины. Зачинщиками его были пять братьев Орловых. Особенно выделялись Григорий и Алексей. "План состоял в том, чтобы захватить Петра III в его комнате и арестовать... тайна была в руках братьев Орловых. Они люди решительные и, служа в гвардии, очень любимы солдатами... Умы гвардейцев были подготовлены; их в этом заговоре было от 30 до 40 офицеров и около 10 тысяч рядовых. В том числе не нашлось ни одного изменника в течение трех недель; были четыре отдельные партии, их начальники были приглашены для осуществления плана, а настоящая тайна была в руках братьев. Панин хотел, чтобы провозгласили моего сына (то есть Павла - Г.Г.), но они ни за что на это не соглашались" (34, т V, с. 140).
Петра III арестовали и поместили во флигеле дворца. "Здесь его крепко стерегли - из отдельной комнаты не выпускали не только в сад, но и на террасу. Обращались с ним грубо, унижали и подсмеивались. А он жаловался на сильные головные боли и слабость после пережитого потрясения". И вот в один из дней пьяная компания стороживших его офицеров заставила Петра играть в карты. "Возник пьяный спор, и князь Федор Барятинский ткнул его вилкой в шею. В начавшейся свалке Петра удушили" (29, с. 88).
6 июля поздним вечером Екатерина II получила записку от Алексея Орлова, в которой говорилось: "Матушка, милосердная государыня! Как мне изъяснить, описать, что случилось. Не поверишь верному своему рабу, но как перед Богом скажу истину. Матушка! Готов идти на смерть, но сам не знаю, как эта беда случилась. Погибли мы, когда ты не помилуешь. Матушка, его нет на свете. Но никто себе не думал, и как нам задумать поднять руку на государя. Но, государыня, свершилась беда. Он заспорил за столом с князем Федором; не успели мы разнять, а его уже и не стало..." (29, с. 88).
Был обнародован манифест о кончине "впавшего в прежесткую геморроидальную колику бывшего императора Петра III" (29, с. 89). Царствовал Петр III всего 200 дней.
События 28 июня и гибель отца еще больше отдалили Павла от матери, которая "никогда ему матерью, по сути, не являлась" (29, с. 89).
Но приближался день совершеннолетия Павла, и Екатерина II, занимавшая российский престол, в сущности, незаконно, дабы получить передышку и укрепить свои позиции всячески добивается расположения сына. Она предлагает ему отложить торжества-до его женитьбы и принимает самое активное участие в выборе невесты и в подготовке к свадьбе.
В конце июня 1773 года в Царское Село приехала графиня Дармштадтская с тремя дочерьми. "Ее Императорское Величество и Его Высочество Великий Князь встретили их с изъявлением большой к ним дружбы и расположения..." (29, с. 112).
Павел выбирает среднюю, семнадцатилетнюю Вильгельмину, которую после крещения нарекли Натальей Алексеевной.
Обожаемая Павлом, Наталья Алексеевна проявляет сильный характер: всем стало заметно ее недовольство положением мужа и презрение к Екатерине. "Многие из тогдашних вельмож и гвардейских офицеров с ней солидарны" и вступают в заговор "с целью свергнуть с престола царствующую без права Екатерину II и вместо нее возвести совершеннолетнего сына. Павел Петрович знал об этом..." (29, с. 117).
Душой заговора стала великая княгиня Наталья Алексеевна, ждавшая тогда ребенка. Но обстоятельства заговора и имена его участников стали известны Екатерине. Никто не пострадал. Павел получил строгий нагоняй от матушки, а "единственной жертвой неудачного заговора стала юная мечтательница, вступившая в открытую борьбу с Екатериной" (29, с. 117). Ходили слухи, что ее отравила повивальная бабка Зорич, исполняя волю императрицы. Рассказывают также, что примерно за час до смерти невестку посетила Екатерина. "Видите, что значит бороться со мной, - сказала она. -Вы хотели заключить меня в монастырь, а я отправлю вас подальше, прямо в могилу. Вы отравлены..." (29, с. 118).
Павел был в отчаянии. Он рыдал и требовал вскрытия тела; его не слушали. С помощью поддельных писем Екатерина пытается убедить сына в неверности Натальи Алексеевны. В ответ на его рыдания она холодно замечает, что "горюет он больше, чем полагается рогоносцу" (29, с. 118).
Смерть жены наложила отпечаток на характер Павла. Он становится замкнутым и подозрительным.
Спустя год по настоянию матери Павел едет в Берлин на смотрины новой невесты - Софии Доротеи, будущей Марии Федоровны.
Незадолго до второй женитьбы Павел писал барону Остен-Сакену: "Вы можете видеть из письма моего, что я не из мрамора и что сердце мое не такое черствое, как многие полагают, моя жизнь докажет это..." (29, с. 119). В связи с чем Павел объяснялся с бароном столь откровенно, можно только догадываться, и к этому мы еще вернемся. А что касается его жизни, то уже в Берлине, впервые увидев наследника, проницательный Фридрих II, тонкий психолог и знаток людей, предрек ему печальное будущее. "Великий князь, - писал он, - произвел впечатление высокомерного, надменного и заносчивого; всё это давало повод знакомым с Россией опасаться того, что ему трудно будет удержаться на троне, ...он должен страшиться участи, подобной участи его несчастного отца" (29, с. 118).
30 сентября 1776 года Павел женился на Марии Федоровне. На первых порах молодая чета живет в Царском Селе. Через год, в связи с рождением первенца, Екатерина подарит Павлу и Марии Федоровне 360 десятин1 земли вместе с лесами, пашнями и двумя деревушками с крестьянами в нескольких верстах от Царского Села, на берегу речки Славянки, чтобы они могли построить собственную резиденцию. С этого времени местность эта стала называться село Павловское. В 1778 году в Павловском были построены два деревянных дома, обликом своим напоминавшие помещичьи усадьбы. Павел и Мария Федоровна поселяются в них. "Здесь они ведут довольно замкнутую жизнь, имея холодные, формальные отношения с большим двором" (21, с. 235).
В сорока двух верстах от Петербурга существовало небольшое новгородское село Хотчино, известное с XV века. В начале XVIII века, после освобождения прибалтийских земель от шведов, здесь находилась финская усадьба-мыза. В 1712 году гатчинская мыза с приписанными к ней деревнями была подарена Петром I любимой сестре - царевне Наталье Алексеевне. После ее смерти в 1717 году владельцы мызы неоднократно менялись, а в 1763 году Екатерина II подарила ее своему фавориту Григорию Орлову. После смерти Орлова в 1783 году Екатерина выкупила мызу у братьев покойного и подарила ее сыну, чтоб жил подальше от столицы и не мозолил глаза матери.
Село Павловское пришлось по душе Марии Федоровне, и она проводила там большую часть времени, занимаясь благоустройством усадьбы, а в Гатчине тон задавал Павел, "приверженный к занятиям военными искусствами" (29, с. 125). Но и в Гатчинском дворце жизнь отличалась простотой и семейным уютом. Мария Федоровна обожала детей. Их у нее было десять: Александр, Константин, Александра, Елена, Мария, Екатерина, Ольга2, Анна, Николай, Михаил.
Старший сын Александр родился 23 декабря 1777 года. Екатерина настояла на том, чтобы внука назвали в честь святого Александра Невского. Любвеобильная бабка не чаяла в мальчике души, обнаружив незаурядный педагогический талант и нежное сердце, отдавая внуку то, чего лишила в свое время сына.
Когда Александр подрос, встал вопрос о его воспитателях. Первым из них стал швейцарец полковник Лагарп, рекомендованный Екатерине философом Гриммом. Учителем русского языка, истории и нравственной философии был выбран Михаил Никитич Муравьев, писатель, член многих академий. Математику преподавал известный математик Массой, а географию - знаменитый натуралист и путешественник Лаплас. Общий надзор был поручен Н.И. Салтыкову.
Но первой и главной воспитательницей внука Екатерина почитала себя. Она отдавала любимцу всё свободное время и энергию. Составленные ею правила касались не только обучения наукам и нравственного воспитания, но и регламентировали одежду и питание внука. "Азбука бабушки", состоящая из 211 нравоучительных эпизодов русской и мировой истории, должна была пробудить в нем высокие устремления и чувства.
При этом роль родителей в воспитании Александра была сведена практически к нулю. Екатерина всячески препятствовала свиданиям Павла и Марии Федоровны с их старшим сыном, разрешая мальчику, а затем юноше посещать своих родителей в Гатчине или Павловске два-три раза в году, при этом строго ограничивая время его пребывания в родительском доме. Доверенное лицо Екатерины II Салтыков везде неотлучно сопровождал великого князя, точно выполняя инструкции императрицы, и не разрешал Александру задержаться чуть дольше определенного бабушкой срока. Александр мог обращаться к родителям только официально: Екатерина II не хотела, чтобы он изъявлял свои чувства, пренебрегая правилами этикета. Отец и мать вынуждены были называть сына "ваше высочество" и тот, в свою очередь, должен был отвечать подобным же образом.
И воспитательная методика бабушки, и дворцовые интриги воздвигали между Павлом и матерью всё более прочную стену отчуждения; их встречи случались всё реже, и Александр постепенно превращался в заложника неприязненных отношений Екатерины и Павла.
"Бабушкин внук, он был, вместе с тем, сыном своего отца, и встал в очень неловкое положение между отцом и бабушкой. То были два двора, два мира. В Гатчине Александр, участвуя в смотрах "гатчинского войска", слышал суровые слова военных команд, а вернувшись в Петербург, попадал в салон императрицы, где в чести были изысканные манеры и строгий этикет. Вращаясь между двумя столь непохожими дворами, Александр должен был жить на два ума, держать две парадные физиономии, кроме ежедневной домашней... Какая школа для выработки натянутости, осторожности, скрытности, неискренности" (20, т. V, с. 259).
Двусмысленность положения Александра усугублялась еще и желанием бабки отстранить его отца от престола. Это свое желание она всячески стремилась закрепить. Екатерина решает женить Александра, которому не исполнилось еще и шестнадцати лет. Будущую жену Александра звали Луиза, ее родным языком был немецкий. Екатерина выписала ее из маркграфства Баден. Перед свадьбой невеста приняла православную веру и вошла в русскую историю под именем Елизаветы Алексеевны. Свадьбу справили в 1793 году.
Но еще в 1787 году Екатерина заговорила о лишении сына престола в пользу любимого внука. А в письме к французскому философу Гримму от 14 августа 1792 года она писала: "Сперва мой Александр женится, а там, со временем, и будет коронован со всевозможными церемониями, торжествами и народными празднествами". Тем временем воспитатель Александра Лагарп исподволь, по указанию Екатерины, подготавливал "сына царствовать вместо отца" (29, с. 252).
Сразу после женитьбы Александра Екатерина возобновляет свои намерения в отношении Павла. "В 1794 году она обращается в Совет с предложением лишить сына престола, "ссылаясь на его нрав и неспособность". И только возражения некоторых членов Государственного Совета, напомнивших ей, что "Отечество привыкло почитать наследником с давних лет ее сына", не позволили Екатерине сделать столь решительный шаг. Но Екатерина не отступает и в следующем году посвящает в свои замыслы Александра. Он якобы категорически возражает против намерения императрицы и вроде бы произносит такие слова: "Если верно, что хотят посягнуть на права отца моего, то я сумею уклониться от такой несправедливости"" (29, с. 132).
Здесь вполне уместны слова "якобы" и "вроде бы", поскольку именно после этого разговора с Александром Екатерина готовит и подписывает "указ об устранении Павла и возведении на престол его сына, хранившийся у Безбород ко, который должен был его опубликовать в день тезоименитства императрицы 26 ноября 1796 года" (39, с. 56).
Желания и намерения матушки Екатерины, конечно, доходили до Павла и доставляли ему "нестерпимые муки". В эти годы "нрав Павла переменился к худшему" (29, с. 134). Портреты того времени свидетельствуют о том, насколько резко он изменился: глаза навыкате, на лице выражение нервозности и страха. "Его болезненно маниакальное состояние становилось всё заметнее. С каждым днем он делался всё более угрюмым и замкнутым, характер его портился. Всё чаще он не мог владеть собой. Малейшее невнимание или неповиновение вызывало в нем вспышку гнева; иногда Павел впадал в такую ярость, что у него начинала трястись голова, и казалось, его вот-вот хватит апоплексический удар. В этом состоянии он не отвечал за свои поступки" (29, с. 190).
Павел пребывал в "повышенном возбуждении" и в тот день, когда холодным ноябрьским утром увидел прибывшего в Гатчину экстренного курьера и воскликнул, обращаясь к супруге: "Мы погибли!"3. Но курьер привез известие о том, что Екатерину хватил повторный удар и она впала в бессознательное состояние. "Повышенное возбуждение" Павла сменилось "повышенной суетливостью". Супруги тотчас собрались и в карете, запряженной восьмеркой лошадей, помчались в Царское Село. У кровати умирающей матери Павел прослезился и поцеловал ей руку.
Но еще до этого, в часы, когда доктора пытались в последний раз помочь умирающей, Павел с помощником лихорадочно рылся в ящиках секретеров в поисках материнского указа о престолонаследии и, обнаружив его, даже не знакомясь с содержанием, тут же бросил в пылающий камин.
В девять часов вечера 6 ноября 1796 года Екатерина Великая скончалась. Павел приказал опечатать ее кабинет. Ни одной бумаги с волеизъявлением императрицы о передаче трона так и не было обнаружено.
Через сорок два года ожидания ее "несчастный и замученный сын стал императором"4.
После смерти бабушки у Александра "начинается иная жизнь, заполненная однообразными, но очень суровыми тревогами" (29, с. 251). Характер его заметно переменился. Семейная жизнь, так счастливо начавшаяся три года назад, дала серьезную трещину. Александр совершенно охладел к своей "прелестной и очаровательной Луизе" (26, с. 11), которая неожиданно пустилась во все тяжкие. Застав ее в объятиях очередного кавалера, ротмистра Охотникова, и узнав о ее беременности, Александр смог просить лишь об одном: "...не допускать публичного скандала" (26, с. 11). А что ему оставалось, если у него самого в ту пору возник "бурный роман" с княгиней Марией Антоновной Нарышкиной, которая родила ему внебрачную дочь.
Александр получает должность военного губернатора и шефа Семеновского полка. К отцу он испытывает чувство симпатии и уважения, особенно в первое время его правления. "Но и побаивается его, опасаясь всякого рода упущений среди многих дел, ему поручаемых. Это держит его в постоянном напряжении и даже страхе что-то сделать не так и вызвать недовольство раздраженного и требовательного отца" (29, с. 251). Из-за физических недостатков - близорукости и глухоты5 - он "тем более опасался сделать ошибку и не спал из-за этого ночей" (29, с. 251).
У Александра появляются новые друзья: "якобинец" Павел Строганов, "почти англичанин" Виктор Кочубей, поклонник французской революции Адам Чарторыйский. Александр и его пылкие друзья полны планов преобразования России. И именно от них он узнает, что против отца затевается заговор.
Во главе заговора стояли граф Никита Петрович Панин, единственный племянник Никиты Ивановича Панина, обожаемого наставника Павла I, и всесильный военный губернатор столицы, начальник полиции генерал фон Пален. Они увлекают Александра своими планами и добиваются от него согласия на регентство. Позже фон Пален скажет: "...великий князь Александр не соглашался ни на что, не потребовав от меня предварительного клятвенного обещания, что не станут покушаться на жизнь его отца; я дал ему слово... Я обнадежил его намерения, хотя был убежден, что они не исполнятся..." (25, с. 35-36).
Так оно и случилось. Ночью 11 марта 1801 года в спальню императора вломилась пьяная толпа заговорщиков в парадных мундирах. Генерал Беннингсен, подобно всем прочим одетый в парадный мундир с лентой, в орденах, в шляпе и со шпагой в руке, сказал по-французски: "Государь, вы перестали царствовать, теперь Александр - император; мы арестуем вас по его приказанию, вы должны отречься от престола! Будьте спокойны! Вас не хотят убить! Я здесь для того, чтобы защитить вас, подчинитесь своей судьбе. Если же вы окажете хоть малейшее сопротивление, я ни за что не отвечаю". Государь ничего не ответил. Князь Платон Зубов6 повторил по-русски то, что сказал Беннингсен по-французски. Государь воскликнул: "Что я вам сделал?" Один из офицеров ответил: "Вы мучаете нас уже четыре года" (25, с. 143-144). Завязался спор. Павел распалился, и тогда "штальмейстер граф Николай Зубов, человек громадного роста и необыкновенной силы, будучи совершенно пьян, ...сжимая в кулаке массивную золотую табакерку, со всего размаху нанес рукою удар в левый висок императора, вследствие чего тот без чувств повалился на пол. В ту же минуту француз-камердинер' Зубова вскочил ногами на живот императора, а Скрятин, офицер Измайловского полка, сняв висевший над кроватью собственный шарф императора, задушил его им" (32, с. 135).
Александр всё это время находился в соседних комнатах. Узнав о смерти отца, он будет предаваться "отчаянию, довольно натуральному, но неуместному" (29. с. 302). Фон Пален придет за ним, грубо схватит за руку и, увлекая за собой, скажет зло: "Идите царствовать, коль так всё сложилось; покажитесь гвардии. И будет ребячиться" (29, с. 302).
Рекомендуем
