- Артикул:00800077
- Автор: Вахитов С.В.
- ISBN: 978-5-9900358-5-0
- Обложка: Твердый переплет
- Город: Москва
- Страниц: 296
- Год: 2007
Развернуть ▼
Настоящее издание, содержащее более 800 словарных статей, представляет собой лексикографическое описание русской карточной терминологии XIX века.
Книга адресуется как специалистам-языковедам, так и самому широкому кругу читателей.
Введение
Происхождение карточных игр до сих пор неизвестно. Возможно, они пришли в Европу из Китая. Во всяком случае с уверенностью можно утверждать, что именно Восток в расширительном смысле стал источником распространения этой популярной игры. Арабы, а затем крестоносцы. Во время крестовых походов эти игры, широко распространенные у арабов, попали сначала в Германию, а потом и в Италию (Сицилию). В Италии первое упоминание о них находим уже в 1379 г. Но вероятно, европейцам они стали известны гораздо раньше, поскольку в Германии уже в начале XIV века были образованы первые гильдии ремесленников, изготовлявших карты. Надежное документальное свидетельство об этом, правда, имеется лишь с 1377 г. В Бельгии карты известны с 1379 г., во Франции с 1392 г., а в Англии в 1463 г. вышел даже специальный указ о запрете ввозить из-за границы игральные карты. С XV века сохранились такие карты, которые можно назвать шедеврами изобразительного искусства.
В России конца XV11I и в XIX вв. игра в карты стала одним из распространённых элементов повседневной жизни разных слоев общества. Играющих при этом привлекала двойственная природа карт. С одной стороны, игра являла
собою образец конфликтной ситуации, в которой вырванная из системы карта полностью теряла свою значимость. С другой -- картам придавалось особое магическое значение при ворожбе, предсказаниях будущего и т. д., когда каждая отдельная карта имела свою весомую символику [Utanek 2006: 155].
Каковы же игровые источники карт?
Многие видят в этой игре лишь простую замену шахматной игры; в любом случае в основе карточной игры лежит идея сражающихся противников. Именно поэтому сначала в карты играли солдаты и военные. По второй гипотезе, мало вероятной, в основе правил карточной игры лежит игра в кости. Единственное, что несомненно связывает игру в карты и игру в кости, пожалуй, - это их азартность. Многие игроки оказались банкротами, поэтому часто азартные игры в народных преданиях связываются с чёртом. Считается, что сам чёрт изобрел и карты, и кости - ведь именно он ставит на кон игры человеческую душу. Не случайно одна из популярных немецких пословиц гласит: Das Karten-spicl ist des Tcufcls Gebetsbuch (Betbiichlein) - "Карты - чертова Библия" [Eisclein: 590; Simrock: 5438; Korte: 3289; Braun, I: 1758]. По европейским суеверным преданиям, заядлыми игроками в карты являются духи, карлики и другие сказочные герои [Handworterbuch des deutschen Aber-glaubens, 4: 1015].
Поскольку, как мы видели, первые свидетельства о каргах в Европе относятся к специальным группам общества (солдаты, военные, ремесленники и т. д.), то с самого начала игра в карты и язык игроков в карты представляет собой особую специализированную языковую подсистему.
Специализированность же и создаёт, по мнению классика изучения славянских арго В. Ягича, эффект "тайного языка" (Geheimsprache), понятного лишь посвященным [Jagic 1896: 1]. Изначально по своей функции речь картежников является типичным арго, возможно, даже самым древним слоем арго во всей Европе, поскольку в любом жаргоне всегда находим те или иные элементы терминологии карточной игры. Не случайно в одном из первых источников русской "блатной музыки" - в книге Г. Н. Брейтмана "Преступный мир. Очерки из быта профессиональных преступников" (1901; 2005), которая стала основой знаменитого словаря В. Ф. Трахтенберга (1908), обширная глава "Игроки" посвящена именно карточной игре [Брейтман 2005: 93-114]. Г. Н. Брейтман оправданно объединяет разнообразных мошенников (червонных валетов) с "героями зелёного стола" [Там же: 93].
Любопытно, что само обозначение нечестно играющего картёжника - шулер давно в русском жаргоне (да и не только в русском) стало обозначением любого жулика, мошенника, обманщика вообще. Вот как об этом пишет Г. Н. Брейтман [Там же: 94]:
"Слово шулер употребляется только среди честных людей, сами же представители этого рода преступников называют себя и своих товарищей игроками, что, конечно, ни к чему не обязывает их. Приступив к повествованию относительно шулеров, автор принужден сознаться, что поставлен в крайне затруднительное положение тем обстоятельством, что не знает, как более точно формулировать положение шулеров среди честного общества и каким образом отделить их от общества, провести известную грань, выделить их, как это ему удавалось относительно других профессиональных преступников.
Где нет шулеров? Какое общество может похвастаться, что оно не имеет в своей среде профессионального игрока, какое сословие может утвердительно сказать, что никто из его членов не позволив себе выиграть "наверняка" в карты деньги, не пускает в ход способа, дающею ему возможность без риска со своей стороны выиграть у партнера крупный куш? Такого общества, корпорации, сословия и т. д. нег, - нет по той причине, что не существует такого общества, где бы не играли в карты".
О том, что картёжники и мошенники - "сообщающиеся сосуды", свидетельствуют и факты европейских языков. Так, в одном из старейших словарей немецкой воровской речи (Gauncrsprachc) Л. Гюнтера игрок в карты - Karten- шулер является синонимом обманщика и вора [Giinther 2003: 310].
Таким образом, профессиональная речь картёжников и профессиональная речь преступного мира "связаны одной цепью". Вот почему словарь С. В. Вахитова, который Читатель наконец держит в руках, является одним из ценнейших источников для понимания русского жаргона вообще.
Разумеется, в словаре специализированного типа немало терминов, которые так и не вышли за пределы чисто карточного употребления. Таковыми, например, являются слова, описанные уфимским жаргонологом с предельной терминологической точностью:
Рекомендуем
